Сам не знаю как решился это выложить, но... выложил.
В это произведение я вкладывала всю душу.
Жду отзывов.
Критика приветствуется. 

                                        ®                         
Название: Место сущности в карнавале любви.
Автор: Sиeр@
Пейринг: Меф/Фритти(новый персонаж)*, Меф/Матвей, Ирка/Матвей, новый персонаж/Фритти и пара героев из моей книги и «Мефодия Буслаева».
Бета: нету, но если кто возьмётся – нате!
Жанр: яой, инцест, юмор, фентези.
Предупреждение: те, кто не любит яой, лучше не читайте, да и в фике есть жестокая сцена изнасилования, ну а так вроде нету.
Состояние: в процессе
Размещение: да хоть на Красной площади, но только с моего согласия!
От автора: Идея фика стукнула резко и без предупреждения. Могут быть незаконченные мысли, но это я постараюсь уладить! Весь сюжет в том, что Мефу на День рожденья подарили премерзкую ласку, которая крушит квартиру и всячески привлекает внимание хозяев. Чудестным образом, в теле ласки оказывается родной брат Фритти, которого изгнали из Котира за проступок. И теперь неугомонный родственник вновь питает подозрительные чувства к младшему братику, за что Мефодий готов уничтожить «зверушку»! Он резко замечает страстные призывы со стороны Багрова – его злейшего врага. Похоже весь мир посходил с ума! Но главная проблема не в этом. Как вернуть образ ласки? Поцеловать в полнолуние, или же пронзить стрелой Ивана-Царевича... а может… оставить всё как есть?!

*Фритти - котоподобное милое существо(ниже будет более подробно о внешности). Из биографии можно выделить лишь то что, как знает Меф, он пришёл в мир людской недавно. Фритти белый маг с тёмными наклонностями. Влюбился в Мефодия с первого взгляда и прилип к нему пожизненно.

         ©                           ©                            ©

Глава 1                   Озабоченное утречко…
В которой автор поведует о сложности отношений красавчиков, радостных мгновениях и коварстве друзей…
Утро встретило жителей Санкт-Петербурга ярким солнышком, которое заглядывало во все окна и пробиралось в шёлочки. Густой снег блестел, как волшебный ковёр. Деревья ёжились от холода, спрятав ветви в инеевые шубы.
Меф поморщился от яркого солнца, разбудившего его своими озорными лучами. «Чёрт, и когда мы научимся пользоваться занавесками?!» – сонно подумал он. Песчаный полукот приоткрыл красный лукавый глаз, и тут же закрыл его. Чуткий розовый носик уловил новый запах. «Пахнет морозом… ночью похолодало…» – заметил он мысленно и приоткрыл второй лукавый глаз. На этот раз он не зажмурился, а широко открыл глаза, наслаждаясь утром. Идти никуда не хотелось. Меф крепко обхватил подушку и укутался одеялом. Все великие дела могли вполне подождать. Позади себя он услышал недовольное бормотание и шорох. Проснувшийся Фритти, которого нагло оставили без одеяла, заворочался и прижался к единственному источнику тепла. Он нежно обнял Мефа, греясь его телом. Из горла Фритти вырвалось довольное мурчание.
– Уже проснулся? – шепнул он.
– И как всегда, раньше тебя! – подтвердил Меф. Он развернулся и встретился глазами с озорным бирюзовым прищуром друга. Его чёлка разметалась по подушке, переплетаясь со светлыми волосами Мефа. В этот момент Фритти был особо красив. Они настороженно переглядывались, пока Меф не сдался. Он приподнялся и накрыл губы Фритти своими губами. Он мягко запустил руки в волосы полукота и углубил поцелуй. Язык Мефа начал смело, по хозяйски ласкать рот белоснежного красавчика, загнав его язык куда-подальше. Когда они, наконец, прервались, оба жадно вдохнули воздух. Меф разлёгся на груди Фритти, слушая частый стук его сердца. Блондин  (хотя, что я несу? Они оба беленькие… ну ладно пусть Фритти будет «Фрит» и «блонди»! Ферштейн?) начал поглаживать Мефа по голове, легко проводя по кошачьим ушкам и потягивая за колечко в правом. Тот с игривым урчанием навис над Фритти, слегка скаля зубки.
– Так ты хочешь начать день с приятного? – наводяще спросил он. Фритти резко извернулся и, повалив ошеломлённого Мефа, сам навис над ним.
– С Днём Рожденья! – ласково выдохнул он – Сейчас я сделаю тебе кофе, а потом ты сам скажешь, какой подарок хочешь!
Меф обнял Фритти за шею и прижал к себе. Такое утро ничто не могло испортить. Белый полукот освободился и, присев на краешек кровати, начал высматривать на полу что-нибудь из своей одежды. Меф залюбовался его гибким телом. Изящные бёдра и длинные ноги, красивый пушистый хвост и притягивающая гибкая спина. Не особо широкие, но такие хрупкие и в тоже время сильные плечи, небольшие мускулы на предплечьях и контрастирующие с ними изящные ловкие руки с острыми коготками. Его волосы беспорядочно стекали до плеч, а длинная чёлка как всегда уложена на один бок и свисала до подбородка, подчёркивая красивое лицо с чем-то женственными чертами. От нежного розового носика шла складочка, ведущая к пухлым губам, к которым хотелось прикасаться снова и снова. Его прямой нос и тонкие чёрные брови отлично сочетались с образом. Но главным украшением полукотика были его глаза. Большие и изящно окоймленные пушистыми чёрными ресницами, они были ярко-голубого цвета с небольшим отливом яблочной зелени. В его взгляде всегда читалась детская наивность и какая-то даже пошлая невинность с лёгкой ноткой томности в глубине зрачков. Меф почувствовал прилив нежности к этому комочку абсолютной любви. Ему захотелось перебирать мягкие волосы, покусывать губы и гладить бархатную, белоснежную и недлинную шерсть. Но Фритти уже встал в поисках одежды. Его выбор остановился на свитере, который он завязал на бёдрах и, захватив полотенце, отправился в душ, послав Мефу страстный воздушный поцелуйчик.
– Эх, идиллия! – радостно сказал сам себе Мефодий и, сев на кровати, сладко потянулся. Кости в позвоночнике хрустнули от напряжения, а мышцы слегка заныли. Это у Мефа считалось зарядкой. Он встал и подошёл к шкафу, чтобы хоть во что-то одеться. Запихиваться в джинсы ему не хотелось, как и в спортивные штаны. В итоге Меф завернулся в мягкий халат. Тело ещё слегка ныло, напоминая о ночных событиях, но это было не единственным напоминанием. В низу живота ощущалась утомлённость и усталость. Они с Фритти ещё не переходили на анал, а только ласкали друг друга. Наверное, из-за неопытности они боялись причинить партнёру боль и поэтому пока  сдерживались. Мефодий принялся собирать с пола их одежду, которая вчера была со страстным рыком сорвана. Вообще-то такие «события» случались не так часто, кок обоим иногда хотелось. Преградой были соседи, и остаток совести, хотя о последней лучше вовсе не упоминать. Собрав всё, Меф обнаружил, что не достаёт джинсов Фритти, которые он вчера куда-то закинул. Он стал внимательно оглядывать комнату, стараясь не пропустить ни одного закутка. Резко он поднял голову и  от неожиданности подпрыгнул. Джинсы Фритти свисали с люстры, укоризненно покачиваясь. Мефу стало совестно. Он избавил люстру от тяжести и с удовольствием свалил всё в ящик для грязной одежды. Вскоре туда же полетело и пастельное бельё. Меф постелил чистое и открыл окно, чтобы проветрить.
– Вот так-то лучше! – сказал он, довольный собой. Дверь ванной открылась и оттуда, выпустив за собой облачко пара, вышел Фритти. Меф обернулся к нему и тяжело выдохнул, ощущая подозрительное напряжение внизу живота. На белом полукоте красовалось лёгенькое розовое полотенце, с трудом вмещающее в себя все прелести Фритти. Его гладкая шерсть ещё не высохла и с волос и длинной чёлки капала вода. Меф с какой-то заострённой внимательностью следил за капелькой, игриво стекающей по сильной груди друга, а когда капелька стекла до подтянутого пресса, он невольно сглотнул.
–М..м-м… Меф? Всё нормально? – Фритти с беспокойством, поглядывал на Мефодия, зрачки которого слишком уж сильно расширились. Услышав голос, он будто очнулся от сна и, пробормотав что-то про резкую усталость, направился в душ. Плотно закрыв за собой дверь, Меф опёрся спиной об неё и опустил глаза. Из горла невольно вырвалось ругательство:
– Fakk! Что-то я перенапрягся сегодня!
Его «напряжение» было видно даже через халат. Сбросив его, Мефодий полез в душ, тихо матеря всех и вся (ну, кроме Фритти!). Включив тёплую и даже почти горячую воду, он встал под струи воды и закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Почти рыжая, но больше всё-таки песчаная, шерсть стала медленно намокать вслед за волосами. Но тело никак не успокаивалось. Плотское «хочу» вселившееся в него было упорнее любой силы воли. Похотливое желание нельзя было просто так изгнать. Это слегка разозлило Мефа.
– Проклятая весна! И почему она так на котов и полукотов действует?!
Но выбора не было и Меф предпринял единственную попытку. (О Боже! Я действительно это напишу! И ты меня не остановишь! (*;*))  Он спустился одной рукой вдоль своего живота и обхватил возбуждённую и затвердевшую плоть. Он начал двигать по ней рукой, делая толчки всё сильнее. Свободной рукой он начал ласкать напряжённые соски, еле сдерживая стоны удовольствия. Вскоре он понял, что очень близок к концу. Наконец, сладкая истома оргазма сняла всё его напряжение. Спина Мефа до предела выгнулась, по телу пробежала волна удовольствия.
Фритти даже уронил печеньку, услышав из ванной оглушительный стон блаженства. Он обиженно сощурился и с остервенением продолжил готовку кофе.
Меф сидел на дне ванны и с удовольствием грелся под душем. Струи воды смыли с его живота все следы «грязного дела». Он ощущал опустошение, и это чувство ему нравилось. Постояв ещё немного под холодной водой, а потом снова под тёплой, Меф завернулся в халат и отправился на кухню. Он ласково улыбнулся Фритти, но тот смерил его холодным взглядом и продолжил, молча поедать крекеры. Окно было настежь открыто, а на полукоте было лишь то самое полотенце. Но, не смотря на холод, оба не двигались с места. Фритти глухо злился, а Меф проклинал себя за идиотское поведение.
– Фритти…я…– тихо начал он, но полукот с грохотом поставил кружку кофе перед Мефом.
– Ночь ты со мной получил, кофе тоже! Видимо, теперь ты проводишь меня пинком под зад! Ведь тебе больше не нужна такая игрушка, как я! Ты и сам способен доставлять себе удовольствие, не так-ли?! – голос Фритти сорвался в жалобный плачь, на его красивые глаза навернулись слёзы. Он быстро прошёл в комнату, сильно задев Мефа плечом. Тот стоял, глядя в пол. Его щёки горели от стыда и душевной боли. Он подбежал к Фритти и легко взял его за руку. Полукот почему-то не сопротивлялся, но и лица не поворачивал.
– Милый… ты вовсе не игрушка для меня! Ты мой самый лучший друг …и …любовник! Ни с кем я не был так счастлив, как с тобой! И каждый миг, проведённый с тобой, милый, дороже всего для меня! – выкрикнул Меф, сжимая руку Фритти. Он не соврал ни, одним словом и его сердце ускорило темп. Он боялся потерять Фритти, тот радостный комочек любви и нежности, который был так ему дорог. Фритти не оборачивался, но его плач стал тише. Мефодий резко развернул полукота к себе и нежно посмотрел на него. Слёзы, стекающие по мохнатым щекам, делали глаза Фритти ещё более блестящими и ясными, губы припухли он нещадных укусов хозяина и манили своей мягкостью. Фритти всё ещё жалобно повсхлипывал, дёргая покрасневшим носиком. «Неужели я заставил его плакать? Причинил ему боль? Какая же я сволочь! Но я искуплю свою вину прямо сейчас!... Боже, какой он красивый!» – мимолётно подумал Меф.
– Ты мне, правда, очень нужен… – тихо прошептал он, резко сокращая расстояние между их губами до нуля. Сначала Меф облизнул нижнюю губу Фритти, слегка прикусил её и только, потом проник языком в его рот. Он обвёл зубы, нащупав кончиком языка четыре острых клыка, провёл по нёбу и начал нежно ласкать язык Фритти. Тот углубил поцелуй и повторил движения Мефа уже на нём. Это и значило «мир». Когда они оторвались друг от друга, торжественность момента прервал один звук. Фритти простужено чихнул один раз, другой и третий, сильно обеспокоив Мефодия. Тот бросился к окну и крепко закрыл его, но Фритти уже успел простыть, стоя под ветром в одном полотенце.
– Ну вот! Теперь ты ещё и заболеешь из-за меня! – с чувством воскликнул Меф и зачем-то принялся снимать халат. Оказавшись, словом, без всего он протянул его  покрасневшему Фритти.
– Вот, держи! Он тёплый!
Полукот улыбнулся и завернулся в нагретый халатик.
– Специально для меня грел? – подозрительно спросил он.
– Да, а что? – забеспокоился Меф, натягивая чистую одежду, извлечённую из шкафа.
– То-то я смотрю, он внизу весь горячий! – хихикнул Фритти и увернулся от меткого подзатыльника – Иди кофе допивай. И печеньку мне принеси! С мёдом и чаем! А то помру от простуды!
Меф отправился на кухню с улыбкой. Фритти безумно шёл образ умирающего больного… И особо радовала та новость, что о больных всегда заботятся, а вот «КАК» нигде точно не указано! {=*±*=}
     ∞                              ∞                             ∞
Ирка  достала из кармана маркер и смачно обвела на календаре число 13. Какой-то ускользающий момент бытия подсказывал ей, что дата знаменательная и яркая.
– Ничего не понимаю! Почему именно 13-тое апреля?... – валькирия-одиночка замерла на месте, а потом выдала – Блин, это же День рожденья Мефодия!
Матвей вошёл в комнату и ухмыльнулся. На нём был новый кожаный плащ с высоким стоячим воротом и железными вставками. Он явно был незаконно телепортирован из дорогого бутика и теперь Багров на себя не мог наглядеться, думая, как он хорош.
– Ты собираешься идти?
– Конечно, он же мой друг! – вспыхнула Ирка, ловя безразличный взгляд Багрова – И если тебе плевать, так и скажи! А я пойду!
Матвей склонил голову на бок. Сколько же уверенности и энергии может быть в девушке? Растрёпанные волосы Ирки вновь заметались, когда она завертелась на месте.
– Я пойду, – тихо сказал Багров – и не оставлю тебя одну с этим.
Последнее слово было произнесено с ненавистью и отвращением. Даже не задумываясь, валькирия нашла истинную причину.
– Если ты ревнуешь, можно было и открыто сказать! Ты разве забыл? У Буслаева есть расчудесная Дафна, которая в сто раз лучше меня в его глазах! – прикрикнула Ирка, но с какой-то грустью в голосе. Матвей обжёг её взглядом, полным нежности.
– Для меня ты – свет и тьма, жар и холод, мудрость и наивность. Я не позволю тебя недооценивать!
Ирка буркнула что-то в ответ, но лишь для того, чтобы не выдать своего восхищения. Внутри всё пело и искрилось от счастья. Её моральный пожар прервал звон мобильного телефона. Ирка хотела взять, но Матвей метнулся к столу и, нажав кнопку, ответил. Его голос был холоднее льдов Антарктиды.
– Ну и? – довольно грубый ответ для незнакомого человека. Багров будто с заранее хотел убить в собеседнике желание продолжить разговор и… на этот раз ему это не удалось.
– Чего сразу «ну» то, некромагище? А ну давай быстро хозяйку, мелочь бессовестная! – врезался в трубку старческий голос начинающего алконафта.
– Не дам! И не поделюсь! – упрямо сказал Матвей и протянул Ирке телефон – Осторожно, там Антигон!
– Да? – мягко отозвалась в трубку валькирия, стараясь не злиться.
– Мерзайка-негодяйка …шмыг… уродина вы моя, злосчастная… хлюп… не бросьте слугу своего верного… ик!... прости, Сатана… – нетрезво донеслось с того конца.
– Антигон!!! Опять варенье нашёл?
– Помилуйте, хозяйка! Оно на меня набросилось …ик!... в тёмном переулке!
– Ладно уж! Мы к вечеру уйдём, так что приглядишь за домом! Это и будет наказанием... И вот ещё что: там в кладовке у нас морс забородил! Устранишь? – лукаво спросила валькирия, подмигивая Багрову. В голосе Антигона нездоровым фонтаном полез интузиазм:
– О, хозяйка! Муки страшнее я не испытаю никогда! Вы самая мерзапакостная из всех мерзаек!
Ирка отключила телефон и бросила его на кровать.
– Эх, романтика! На кикимора набросилось варенье… А ты, валькирия, не хочешь наброситься на меня в тёмном переулке? – Матвей маняще поднял бровь, осматривая валькирию откровенным взглядом. Ирка спокойно ответила:
– Не хочешь! У меня на тебя другие планы!
– Правда? И какие же? – некромаг покраснел и дновременно начал беспокоиться.
– Ты у нас заклятый враг Буслаева! Тебе и выбирать ему подарок! – развела руками Ирка. Лицо Багрова побагровело. Это было страшное зрелище.
– Ни-ког-да… – медленно произнёс он с невероятной злобой в голосе. Ирка нахмурилась:
– И чем он тебя так раздражает? Тем, что он умный, смелый, красивый и успешный парень?!
– Нет, но мне неприятно то, что ты таким его считаешь! – процедил ученик волхва. Валькирия во время осеклась: «Совсем уже крыша уехала! Я уже начинаю хорошие качества Буслаева при Матвее перечислять! Правило №4 кодекса валькирий… Уф… Наша должность тяжела, но мы обязаны с ней считаться! По крайней мере я смогу к нему пойти! А если валькирии хватяться, скажу, что пошла искать Антигона! Он ещё до вечера не вернётся, а пока…»
Дьявольские мысли Ирки прервал нетерпеливый голос:
– Мне конечно очень неудобно прерывать твою демагогию с самой собой, но может всё-таки подберёшь для неё более деликатное время, скажем, когда ты будешь одна и тет-а-тет с собой? – бархатным тоном заметил Матвей. Валькирия резко повернулась к нему, сверкая изумлёнными глазами.
– Я сказала это вслух?!
– Да.
– Бли-и-ин!
– Не расстраивайся! Я, кажется, придумал кое что по поводу подарка!
– Да ну! – Ирка скрестила руки. Ей было очень интересно выслушать идею Матвея.
– Сейчас я позвоню одному моему знакомому. Он охотник и…
Ирка залилась смехом.
– Хороши друзья у некромагов! Охотники, да кикиморы-алкаголики! – представив Багрова под ручку с такой компашкой, валькирия снова захохотала.
– Полегчало? – сочувственно спросил Матвей, когда Ирка затихла и встала с пола.
– Да, давай проду!
– Скажи мне, на какое животное похож Буслаев?
Ирка задумалась и представила Мефа. Длинные светлые волосы, сбегающие по сильным плечам, расстёгнутая безрукавка, низкие джинсы и игривый уверенный взгляд. Валькирия ещё немного повертела этот образ и сказала:
– Он золотисто-рыжий кот! Вальяжный и ленивый, но когда нужно драться – ловкий и хитрый!.. Матвей, ты пойдёшь кота отстреливать?
Багров со шепком закрыл глаза рукой. Постоял немного, успокаиваясь, и взял Ирку за руку.
– Идём!
– Но… я…
– Идём-идём! Тебе моя задумка куда больше понтавиться!
Ирка пошла одеваться, а Матвей думал: «SIK! Кот… Ещё бы львом назвала! Не-ет! Тут помельче подарочек будет… И уж точно куда противнее!» (^#^)

             Ω                           Ω                            Ω
Глава 2           Улетевший светлый страж…
В которой открывается пара секретов, бушуют чувства, а сентиментальность душит подушкой…хнык…
Все гости обещали прийти к семи вечера, а в уютной питерской квартирке уже начался праздник. Адика, которая разнесла приглашения, нетерпеливо сидела под дверью. На стук в дверь не было никакой реакции, как, в общем, и на дверной звонок. Адика ждала и невольно «наслаждалась» звуками, которые доносились из квартиры. Вот приглушённое шуршание одежды и игривое рычание Мефа, потом её уши поразил тонкий вопль Фритти: «И-и-и! Хватит! Только не там! Щекотно! Ха-ха… м-м… это я люблю…м-м…». На последней фразе дескуссия блонди прервалась и медленно переросла в чмокающие звуки. Адика чутко прислушалась и поняла, что шуршит обертка конфет и шоколада, а Фритти смачно заедает ласки сладеньким. Шуршание не прекращалось довольно долго и это значило, что белоснежный полукот сильно увлёкся поеданием десерта, забыв о партнёре. Потом Адика услышала, как Меф громко матернулся и полез отнимать сладкое у своего милого недоразумения. Это сопроводилось громкой протестующей трелью Фритти, после чего началась шумная драка. Закончилось всё довольно предсказуемо, а именно кухонный стол сильно озлобился и не подставил братское плечо, когда страстные полукоты в предвкушении бурного секса, забыли, где находятся. Глухой удар тела об пол и жалобное мяуканье, сопровождаемое тихим матом, подсказали Адике, что вес обоих пришёлся на многострадального Фритти. Он виновато прошептал:
– Ай,… больно… 
Адика хлопнула кошачьими ладошками от счастья, ехидно скалясь. Возмездие наступило и крылатая кошка была очень рада, что смогла подслушать такое редкостное происшествие. Кошка прильнула к двери, желая узнать продолжение.
Желание Фритти развратить ещё и кухню каким-то образом утихло. Видимо, удар буйной башкой об пол принёс-таки должные познания. Мефу было просто совестно, что он затеял весь этот кошмар, вусмерть укормил своего («своего?») блонди шоколадом, да ещё и припечатал его к полу, напрочь остудив еле разгоревшийся пыл.
– Фрит… я… – он виновато обернулся к полукоту, ожидая встретить укоряющий взгляд, но просто обалдел, узрев сию картину: Фритти сидел на полу, невозмутимо согнув ноги в коленях и положив их плашмя на пол, показывая пленящую гибкость своего тела; при этом его ноги были широко раздвинуты в явно пошлой позе; из одежды на нём была только кремовая длинная рубашка, которая была расстёгнута и наводящее приспущена с плеч, обнажая сильную грудь; кожаные сапоги и красивый чёрный ошейник, за который Меф так любил утягивать блонди за собой; картину довершало то, что Фритти слизывал с пальчиков шоколад, скользя по ним шершавым языком. Мефодий отметил, что если бы:
а) рубашка краями не скрывала розовые, твёрдые соски;
б) она (рубашка) не запахивалась на бёдрах, маняще обнажая плоский живот; то он давно бы набросился на Фритти с похотливым рыком и отымел бы его до покраснения розовых ушек. Ведь кошачьи ушки Фритти действительно кончиками краснели, когда Меф творил всякие «плохие» (мягко говоря) вещи с его телом. Полукот наконец заметил, что его сверлят взглядом и поднял на Мефа невинный бирюзовый взор.
– Что-то случилось, милый? – обеспокоенно спросил он. Буслаев нехотя отвернулся, мысленно обещая продолжить начатое дело. Фритти поднялся и, пошатываясь, оглядел себя. Подтвердив ту мысль, что он прям-таки «блондинка в шоколаде», полукот решительно заявил:
– Ладно! Кто куда, а я в ванну!
Потом он резко развернулся, сделел пару вихляющих шажков и упал на пол, проклиная всех и вся. Недовольно ворча на окоянный твёрдый пол, Фритти приподнял заднюю часть тела и встал на четвереньки, стараясь, чтобы ноги не разъехались. Он уже забыл, что одет в лёгкую рубашку. Главная цель – доползти до ванны, а там уже и протрезветь можно. «Мефка, идиот! Опять мне конфеты с ромом подсунул! Вот, бл$дь!» – громко сказал нетрезвый полукот, пьяненько взглянув на Буслаева. Тот старался отвести взгляд от обнажённого зада Фритти, но не мог. Взор будто приклеился к стройным ягодицам, поднятому хвосту и розовому колечку мышц, скрывающемся под ним. Фритти наконец удалось доползти до двери и он начал дёргать за ручку ослабевшими руками, ругаясь на «придурка-Мефку-извращенца, который не уважает друзей и вообще скотина он бессовестная». Когда дверь была приоткрыта, Фритти заполз в ванну. Вскоре послышался звук текущей воды. Мефу ничего не оставалось, как закусить губу от обиды и пойти убирать мусор. После пяти минут работы, он обнаружил, что за дверью кто-то распевает песни и стучит. Меф открыл дверь и обнаружил недовольную Адику.
– А-а! – резко вскрикнула кошка – Буслаев, прикройся! Не смущай девушку голым… м-м… Ладно, не будем вдаваться в подробности!
Меф запахнул халат и крепко завязал пояс. После этого он взял Адику на руки и, закинув себе на плечо, понёс на кухню.
– Помоги мне убраться, – жалобно сказал он. Как не странно, кошка согласилась и уборка пошла куда быстрее.
– Слышь, Буслаев. Давно у тебя спросить хотела… А ты и правда этим с Фритти занимаешься? – глаза Адики загорелись от интереса.
– В смысле «этим»? – покраснел Меф, отлично зная ответ.
– Ну… этим! – Адика сложила одну лапку колечком и воткнула в него палец другой лапки – Вот этим самым! Ну?
– Нет… на анал мы ещё не переходили.
– Ка-а-ак? – не въехала кошка.
– Ну ведь можно доставить удовольствие и другими способами! Поглаживания, прикосновения, поцелуи, лёгкие укусы, минет… ну… много способов и без этого! – объяснил Меф, стараясь быть как можно деликатнее.
– То есть друг в друга вы ещё не входили и оба вы девственники? – напрямик спросила Адика, доводя Мефа до нервоза своим нескромным вопросом.
– Именно, – устало подтвердил он – Давай закроем эту тему!.. Напомни-ка мне лучше, кого мы пригласили?
Крылатая бестия напреглась.
– Ну-у-у… Ирку валькирию, Бетлу, Багрова, Гелату, Улиту и… всё!
– А Даф? – расстроился Меф. Адика сочувственно погладила его по руке.
– Мефодий, пойми, после того, как ты сказал Дафне, что не хочешь с ней жить, она изменилась. Ей тяжело и обидно. Она не хочет тебя видеть и не придёт. Когда я отдала ей приглашение, она заплакала и порвала его… Прости, но этот День Рожденья ты справишь без Даф… правда, мне жаль…
Меф не сразу понял, почему стало так плохо видно. Только когда на руку ему упала тёплая капелька он понял, что не сдержал слёз. Кошачий облик начал медленно покидать его. Шерсть с болью вылезала, уши и лицо принимали прежнюю форму… Только глаза остались красными и затуманенными от боли и слёз. Перед Адикой сидел человек, Мефодий Буслаев.
– Даф… Дафна… зачем… ЗАЧЕМ?! – тихий голос Мефа сорвался в безутешный горький вопль – Зачем ты так со мной?! За что?! Ты же видишь, что мне больно… А ТЕБЕ ПЛЕВАТЬ!!! – очередной крик страдания разбил все стёкла в доме и поджёг стул. Меф вышел на балкон и посмотрел в небо. Резкий порыв ветра слизал с его щёк слёзы. На миг Мефодий увидел мелькнувшее за облаками белое крыло с чёрным пером.
– Даф… ты меня не забыла… но тебе плевать на мои чувства! ТЫ! Я не позволю так со мной! НИКОГДА!!!
Буслаев сконцентрировал всю свою мощь в когтистых руках. Уверенный образ полукота вернулся и заполонил его сознание. В алых глазах зажглось адское пламя, а в руках разгорелся сверкающий огненный шар. Меф страшным взглядом пронзил облака, за которыми скрывалась Дафна, размахнулся и… с ненавидящим рыком метнул шар в небо. Вдали послышался крик девушки от боли.
Огненный шар поразил крыло Даф и сжег дюжину, как минимум, белых перьев. Дафна вскрикнула от боли и поспешила приземлиться. С крыльев капала блестящая кровь, падая на волосы, которые давно уже утратили красоту. Даф прижалась к стене дома, стараясь унять дрожь. Прогремел гром, сверкнула кривая молния и пошёл ледяной дождь. Первый в апреле, но такой жестокий и холодный. Дафна прошептала:
– Мефодий… ты стал такой ледяной… почему?.. Ты хотел мне отомстить, но за что?.. Я угасаю… я не могу тебя видеть, не испытывая боли… не могу выдержать твой алчный взгляд… твоё грозное лицо… почему?.. за что?.. Но ты прав и здесь мне не выжить. Этот мир слишком жесток для меня. Мефодий, я улетаю в Эдем. Надеюсь, там я не буду чувствовать твою ненависть… и злобу… и отчаянье… Прости, я улетаю… Прощай! Я тебя люблю… Мефодий Буслаев…
Губы Даф замерли. Она затихла, слушая, как капли дождя разбиваются о снег и лёд. Вдруг, хмурое небо пронзил свет. Все тучи исчезли, а дождь прекратился. Луч солнца упал на Дафну. Он светил только для неё одной. Даф подпрыгнула и удержалась в воздухе. Луч света поднимал её в небо. К теплу, к свету, в Эдем. Депресняк отчаянно выл с земли, не в силах догнать хозяйку.
– Прощай, Депресняк! Найди себе новую хозяйку, а меня забудь, ведь я погибла в душе! Прощай!
Внезапно, душу Даф заполонило счастье и радость. Она счастливо рассмеялась, глядя на солнце. Наконец-то свет и радость. Она нашла себя. Навсегда…
Депресняк громко скрипел, пытаясь плакать. Он знал, что хозяйку не вернуть, но и не мог смириться со своим горем. В луже плавало обожжённое белое перо и несколько капель крови. Это всё, что осталось от улетевшей Даф. Депресняк резко вскочил и схватил перо зубами. Светлая сущность подсказала ему, что ещё есть шанс и надежда. Кот подпрыгнул и начал быстро набирать высоту, летя за спасительным лучом. За мгновение до его угасания, Депресняк рванулся ввысь и исчез. Он очнулся в тёплых руках хозяйки и это было для него самой большой наградой.
Небо над Питером приняло цвет нежной синевы. Никаких следов дождя и бури. Только облака в небе сложились в слово: ЛЮБЛЮ…   
@                           @                            @

Глава 3                 Семнадцатый День Рождения!
В которой проявляется страсть, настоящая любовь, пошлость и подленькая сущность Матвея Багрова.
Если на первый взгляд Фритти казался неотёсанным балбесом, который только на то и способен, что глазками хлопать, то это оказалось не так. Когда полукот вылез из ванны, протрезвев и помывшись, он твёрдо заявил, что по поводу еды – он главный. После этого герой дня одел розовый фартучек и уверенно заперся на кухне, оставив на Мефа подготовку квартиры. В итоге Фритти гремел пасудой и вопил из кухни, а Меф с трудом двигал тяжеленную двуспальную кровать в соседнюю комнату. Как такая махина пролезет в дверь никто не знал, но все надеялись на лучшее.
– Ме-е-еф! А зачем ты её туда двигаешь? – лениво спросила Адика, мурча под батареей.
– Ну неудобно как-то, если в гостиной кровать будет. Пошло, да и вообще я ещё никому не говорил, что мы с Фритти спим вместе, – ответил Буслаев, кагда косяк кровати упёрся в стену.
– И что теперь? – лаконично осведомилась Адика – Дверь-то узкая!
Вместо ответа Меф ткнул в кровать пальцем и грозно рявкнул:
– А ну иди отсюда, быдло деревянное! Чтоб я тебя в зале не видел! Ну!!!
Ножки кровати боязливо задрожали и она начала испуганно уменьшаться. Достигнув размера зажигалки, «кровать» заползла в комнату и заняла своё место в тёмном углу, подальше от окна. После громкого хлопка, мебель приняла свой размер и довольно скрипнула. Меф торжественно закрыл дверь.
– А чего ты сразу её не шуганул, ну, когда двигал? – спросила Адика, поймав свою упавшую нижнюю челюсть.
– Так упрямая, зараза! Куда её такую сдвинешь. Она и магию умеет блокировать!
Меф тяжело вздохнул и принялся переодеваться. После долгого краснения, Адика наконец разглядела амплуа Буслаева. Красный ошейник под цвет глаз, Обтягивающяя кожаная безрукавка чёрного цвета, узкие чёрные брюки из блестящей чёрной кожи и мягкие чёрные сапоги на небольшом каблуке. Собстно это было всё.
– Ну как? Не слишком безвкустно? – в надежде спросил Меф, вертясь перед зеркалом.
– Ну если ты намерен соблазнять гостей, то пойдет! – усмехнулась Адика – Да не дуйся ты так! Просто тебе слишком идёт!
– Ты думаешь?..
Но пожалеть себя Мефу не дали. В дверь уверенно забарабанили ногами.
– Иду, иду! – пропела крылатая кошка и метнулась в коридор. Первое, что услышал из коридора Меф, было:
– А ну подать мне Буслаева! Я ему щас уши буду семнадцать раз отрывать и обратно приклеивать!
– Улита… – прхрипел Меф, вжимаясь в стену. Вскоре он преодалел себя и бочком вошёл в коридор.
– Привет! – сказал он, виновато опуская кошачьи ушки и поднимая красные глазки. Будь у него над головой нимб, Мефа бы сразу нарекли ангелом. Улита молча принялась сверлить Буслаева взглядом с ног до ушей и обратно. Ведьма криво улыбнулась и резко захохотала, показывая на него пальцем.
– Ну Буслаич… ха-ха!... Обалдеть! Ты где такие ушки раздобыл, дуся? Я тоже себе такие куплю и буду над Эсей прикалываться!
Когда первое впечатление Улиты унялось, она немного успокоилась и развела руки.
– Ну иди сюда, имянинник! Дай хоть пойму, кто у нас в резиденции мечиком махал! – ведьма крепко обняла Мефа, грозя его раздавить – Да ты похудел! И стройнее стал! У-у! Красавчег!
– Улита…
– Да! – тут же отозвалась ведьма, не прекращая объятий.
– Ты не могла бы убрать руки с моего зада! – раздражённо сказал Меф. Улита отпустила его и принялась снимать пальто и шапку.
– Прям уж и помять нельзя… Ну, показывай, куда проходить!
– Налево и только налево! – тут же съязвил Буслаев. Он пошёл в комнату и кивнул Улите на диван. К несчастью, на нём оказалась коробка недоеденных конфет, которую Адика не убрала. Ведьма накинулась на сладкое и начала разговор.
– Откровенный костюмчик! Обтягивающий такой. Из кожи?
– Угу… – рассеянно подтвердил Меф, наблюдая, как конфеты ичсезают. Улита прищурилась.
– Из натуральной кожи?
– Да, – терпеливо согласился он, стоя перед ведьмой.
– А пощупать можно? – невинно спросила она.
– Можно… – Улита в ответ плотоядно облизнулась и заострила взгляд точь в точь ниже пояса Мефа.
– Но только не там!!! – быстро среагировал тот, отходя от ведьмы. Она снова засмеялась.
– С кем теперь живёшь?
– Я… ну…
Ответ не заставил себя долго ждать. Дверь на кухню распахнулась и вкомнату взбудораженным вихрем влетел Фритти. Видок у него был тот ещё. Коротенькие джинсовые шортики, даже более обтягивающие, чем у Мефа, розовая майка со знаком плэй боя, лямка которой съехала с плеча полукота и цветастые кроссовки с голубыми шнурками. Фартук Фритти уже успкл потерять.
– Мефка, нам хватит четырёх салатов, а то я ещё шарлотку сделал, картошку пожарил с курицей и… Ой, какой у тебя наряд классный!... Ой, здрасьте! – в последний момент Фритти заметил Улиту и, ойкнув, затих. От пристального взгляда ведьмы ему стало плохо и полукот прижался к Мефу, обвивая руки вокруг его талии.
– Привет! А ты кто будешь? – спросила Улита. Фритти ещё больше смутился и спрятался Мефу за спину, крепче обнимая его.
– Фритти, не бойся! Это Улита! Помнишь, я тебе рассказывал?
– Я её боюсь! – отозвался блонди из-за Мефа. Ему пришлось хитро извернуться, чтобы заглянуть в глаза полукоту. В них было столько наивности и ужаса, что он не удержался и успокаивающе прижался к пухлым губам Фритти своими губами. Они, забыв об Улите, начали страстно бороться языками, рыча от удовольствия. Лишь когда ведьма демонстративно закашлялась, они оторвались от поцелуя, перебрасываясь откровенными взглядами. Фритти сбивчиво начал:
– Привет! Я Фритти. Я живу с Мефом и…
– Буслаев! – с крайним восхищением воскликнула Улита – Так ты, значит, мальчиками увлёкся?
– Я его люблю. И мы не будем больше об этом говорить! – твёрдо заявил Меф и повернулся к блонди:
– Продолжай, милый!
Фритти сбивчиво повторил вопрос.
– Я думаю, нам хватит!
– Хорошо, тогда я заправлю салаты и всё будет готово. Стол уже сервирован? – спросил Фритти. Меф небрежно махнул рукой и на столе расстелилась скатерть, тарелки заняли своё место и приборы легли в нужном порядке.
– Мефка, я тебя обожаю!!! – с сердечками в глазах, Фритти прыгнул на шею имениннику и так звучно чмокнул его в щёку, что Меф смутился. Потом блонди испарился в сторону кухни, оставаясь наедине с салатиками и Адикой, которая вызвалась помогать.
    Вскоре пришли и остальные в лице Гелаты, Ирки, Бетлы и Багрова. Валькирии умиротворённо болтали, а Матвей задержался в коридоре. Он размышлял о своём сегодняшнем сне, где он целовался с Мефом. Почему? Как? Но ему это безумно нравилось. Тёплые руки Буслаева скользили по его телу, забираясь в самые интимные уголки. Матвей стонал, не прекращая поцелуя. Его сон закончился тем, что он проснулся уже в реальности. Не особо осознавая, что делает, он быстро стянул шорты и обхватил твёрдый член. Он стал двигать пальцами вверх и вниз, толкаясь бёдрами в противоположном направлении. В его мыслях был только он, манящий и обнажённый. Второй рукой Матвей начал гладить свой зад, представляя, как это делал бы Меф. Он обласкал упругие яички и обвёл кольцо мышц на анусе. Его удовольствие достигло предела. Он застонал, мучительно выгнулся, закусил губу и кончил себе на живот. Ещё где-то час он просто лежал и смотрел в потолок, размышляя и анализируя свои чувства. Матвея с детства не награждали лаской и теперь он всё бы отдал за то, чтобы сон стал явью. Уже в душе некромаг понял, что беспамятно влюбился в дерзкого блондина по имени Мефодий Буслаев.
И теперь он резко обнаружил в коридоре Мефа в его великолепном костюме. Буслаев небрежным движением смахнул невидимую пылинку с обтягивающих штанов и томно посмотрел на Матвея. Тот стоял, прирывисто дыша и отводя взгляд.
– Что с тобой? – заинтересованно спросил Меф. Багров резко отвернулся, стараясь успокоиться. На джинсах образовался видимый бугорок. Нет. Смотреть в эти бездонные глаза слишком опасно.
– Ничего… Отвали! – неумело произнёс Матвей, стараясь заглушись нежность в своём голосе. Меф как-то странно улыбнулся и пошёл в комнату, где уже собрались гости.
– Ну тогда…  – жаркий взгляд на Матвея – Я тебя жду…
Когда Буслаев ушёл, покачивая бёдрами, некромаг опёрся о стену и сполз на пол. « Я тебя жду…» – он ждёт меня. Он тоже испытывает такое и… он дразнит меня своей манящей улыбкой. Своим красивым телом. Нет уж, Меф! Ты будешь моим! 
#                           #                            #
В общем праздник прошёл неплохо. Народ веселился и опустошал тарелки. Фритти ронял слёзы сентиментальности, когда хвалили его обалденную еду. Особенно старалась Улита и Бетла и казалось, будто они устроили соревнование на скорость. Ирка и Гелата тоже поглащали салатики, мечтая о «вкусняшненькой» шарлотке. Так её, по крайней мере представил сам белоснежный полукот. Только Багров сидел, как истукан, скрестив на груди руки и презрительно глядя на салатик в его тарелке.
– Матвей, а почему ты не кушаешь? Тебе не понравилось? – искренне спросил Фритти, добро улыбаясь. Он был настолько приветлив и красив, что это заставило Багрова сгорать от ревности.
– Я не намерен есть эту дрянь! – вызывающе сказал он. Фритти отшатнулся, как от пощёчины, и опустил голову. Из его глаз потекли настоящие слёзы горькой обиды.
– П…правда? Так… плохо?.. – сбивчиво спросил он, поднимая на некромага блестящие жалобные глаза.
– Дрянь! – отрезал Матвей и отодвинул тарелку. За столом стало тихо. Мёртвенно тихо. Только слышались всхлипы Фритти. Меф резко вонзил когти в стол и бросил убийственный взгляд на некромага. Он хрипло прорычал:
– Если ты ещё раз так скажешь – это будет твой некролог!
Матвей ухмыльнулся и, наклонившись над столом, чётко бросил:
– Эта еда – дрянь!
Фритти уткнулся носом в плечо Мефа и обнял его за руку.
– П…прости..те. Я так старался, но… но…  – слова полукота медленно перешли в тихий плач. Меф замялся, не зная, что делась. «Интересно, а как ты выпутаешься… Будешь его успокаивать – поймут, что ты гей, а оттолкнёшь – тогда сильно обидишь его и прослывёшь бездушной тварью… хех… вот так сценка!» – мстительно подумал Матвей, довольно усмехаясь. Но его триумф исчез, когда именинник принял выбор. Меф начал нежно гладить Фритти по голове, ушам и щекам, стирая слёзы и говоря ему всякие успокаивающие слова. Он начал перебирать чёлку блонди, а потом поцеловал его в лоб, потом в нос, в щёки и наконец коснулся дрожащих губ, успокаивающе согревая их. Фритти погладил Мефа по щеке и оторвался от его пышущих жаром губ.
– Спасибо, – тихо сказал Фритти и окончательно вытер слёзы.
Зрители сего события тихо офигевали. Изо рта Бетлы свисала вилка, глаза Гелаты напоминали две тарелки, Ирка в отчаянье сжимала кулаки, желая врезать Буслаеву. Матвей смотрел в пол, сгорая от ревности.
– Э-э… – смущённо произнёс Меф – Ну я… типа… это… самое… ну…
Он замялся и посмотрел на Фритти, призывая на помощь. Но полукот лишь беспомощьно пожал плечами. И, как не странно, ситуацию спас тот, от кого точно не ждали подмоги.
– Может хватит уже с бараньими глазами сверлить двух геев! – голос Матвея не выражал ничего и за это именинник готов был макнуть его мордой в салатик – Ну любовь, ну не сдержались… Что в этом такого? Давайте уже вручим подарки и уйдём отсюда!
– Ага… – протянула Ирка. В её душе был настоящий дурдом. И выглядело это примнрно так:
«О боже! Теперь я буду разбито от своих чувств!» – страдало сердце.
«Да хватит уже! С тринадцати лет «Мефа Мефа Мефа»! Ты бы лучше на Багрова посмотрело! Что-то в нём не то…» – отозвался разум.
«Попрошу не самовольничать! Посмотреть здесь могу только я!» – обиделись глаза.
«М-м! Вот так салатик! Какая вкусняка! Ням-ням!»
«Заткнись и жри, желудок!!!» – хором орут все.
«Идите все в задницу! Чего развопились-то?» – проснулись уши.
«В меня нельзя. Тут и так тесно!» – отозвался зад.
Неловкое молчание и…
«Я разбито!»
«Да заткнись ты наконец! Разуй глаза!»
«Неееет! Не разувайте меня! Мои кросовочки!»
«Салатик кончился!»
«Тееесно!»
«Хватит орать!!!»…
Ирка потрясла головой, затыкая все свои органы. Она наконец вынырнула из астрала и осмотрелась. Улита отдавала Мефу какой-то тюбик и маленькую коробочку. Потом она стала что-то шептать ему и Буслаев сильно покраснел.
– Так значит счастья тебе и больших познаний в личной жизни! – громогласно объявила ведьма. Её слова прозвучали как смертный приговор. Улита села и заговорчески подмигнула виновнику торжемтва и блонди. Фритти затрясся от ужаса и спрятался за друга.
Встала Гелата. Она подошла к Мефу и, пошаркав ножкой, вручила ему небольшой свёрток из чёрной атласной ткани.
– С семнадцатилетием! – просто сказала она и, чмокнув Буслаева в ещё красную щёчку, ретировалась на диван.
– Спасибо, а что это? – спросил он и развернул свёрток. Осмотрев содержимое, Меф присвиснул. Длинный чёрный кожаный хлыст и чёрные наручники наводили на определённые мысли, а уж кокетливые чёрные стринги точно подметили то, что влькирии те ещё шалунишки. Меф усмехнулся:
– Только не говори, что хочешь видеть меня в этом!
– Только об этом и мечтаю, кисик… – заявила Гелата на полном серьёзе. Буслаев взял техническую паузу.
Опустошив все салатницы, Бэтла наконец въехала в курс дела и с упорством танка зашагал к Мефу.
– Значит так! Я долго думала и наконец придумала! – торжественно объявила она и поманила Ирку и Матвея – Ну вообще-то это они придумали, а меня попросили только речь произнести, ну да пофигу! Итак мы решили, что после ухода Дафны тебе стало немного… одиноко. И решили компенсировать это безобразие неким призентом! С Днём Рожденья!
Багров извлёк из воздуха коробку с чем-то живым внутри. Когда Меф взял её, возня на миг прекратилась, а потом только усилилась, почуяв нового хозяина. Буслаев снял ленточку и крышку. Тут же из коробки показался чуткий носик, а потом юркий зверёк выскользнул на поверхность. Лоснящаяся серебряная шерсть с рыжими проплешинами, когтистые лапки, дёргающийся нос и красный взгляд.
– Ласка! – воскликнул Фритти. Зверёк обернулся на звук и оскалился. Меф отодвинулся от зверюги:
– Мило… а почему именно… грызун?
– А разве вы не похожи? – удивился Матвей и поцокал, призывая зверька. Ласка тут же забралась ему на плечо и ласково потёрлась о щёку некромага. Потом взметнулась пушистым вихрем и скрылась на кухне.
– И как мы её назовём? – спросил Фритти, с ужасом слыша грохот на кухне и радостные вопли Адики.
– Не «её» а «его»! Это мальчик! – поправил Матвей, явно питавший слабось к таким зверушкам.
– Извращенец! Ты и это разглядел!? Ну ты зоофиииил! – протянул Меф. Некромаг вспылил:
– Заткни фантан, гей! Я по крайней мере не сплю со своими друзьями!
– Хочу открыть тебе секрет! Ты к этому крайне близок! – тихо сообщил Меф. Обстановка показывала, что праздник окончен. Ирка подхватила покрасневшего Матвея под локоть и отбуксировала в коридор. Валькирии и Улита тоже ушли, захватив ещё ведёрко салатика и пирог.
Вот, наконец, дверь в последний раз хлопнула и воцарилась долгожданная тишина. Меф пламенно посмотрел на Фритти и поймал такой же взгляд.
– Ну, чем займёмся?.. – блонди не дали договорить. Возбуждённый вихрь под названием Меф погасил весь свет и утянул его в спальню…
       $                           $                            $
Глава 4         Килограмм удовольствия и тонна проблем…
В которой бушуют чувства, гормоны и тела; затопляют воспоминания и… огорчают последствия.
Меф не мог понять, что нашло на него. Он бешено целовал Фритти, еле давая ему дышать. Блонди умело отвечал, перебирая его длинные волосы. Он сталкнул Буслаева на кровать и уселся на его бёдра, снимая майку. Меф уже расстегнул рубашку и вскоре она нашла свой смысл жизни на полу. Меф выгнулся, ощущая катастрафическую тесноту в джинсах, да ещё и друг вдавливал его в кровать далеко не тощим задом. Он зарычал и, неистово извернувшись, оказался на Фритти.
– Ну ты-ы! – надул и без того пухлые губы блноди, но вскоре утешился сладким поцелуем. Он покусывал губы Мефа, компенсируя свою позицию. Буслаев вытянулся вдоль всего его тела, чтобы каждая клеточка соприкасалась. Неожиданно Фритти почувствовал, как Меф толкнулся бёдрами ему в пах. Блонди не сдержал стона удовольствия. По телу побежали мурашки от новых и более сильных толчков. Меф знал, как и куда нужно нажимать. Он резко разорвал трение, встав на четвереньки и нависнув над другом. Это сопроводилось недовольным стоном. Меф усмехнулся и принялся целовать шею Фритти, ставя жадные засосы. Его светлые волосы щекотали грудь блонди, задевая чувствительные соски и от этого полукот стонал. Фритти надоело быть бревном и он медленно опустил руку и расстегнул джинсы Буслаева. Казалось, Меф не заметил, но когда ощутил прикосновение к своей возбуждённой плоти, глухо застонал. Он принялся с новой силой нападать на тело избранника, кусая его соски и тут же ставя жаркие поцелуи. Он стянул с Фритти всю одежду и теперь с наслаждением гладил его лоснящуюся шерсть. Блонди распрастёрся на кровати в предвкушении. Он мечтал ощутить проникновение. Хотел испытать эту сладкую боль и распирающее чувство заполненности внутри себя. «Откуда я это знаю?» – неожиданно перед его глазами замелькали картинки и вскоре Фритти потерял чувство реальности. Он будто канул в прорубь воспоминаний и вот что там было…

…Тёмная ночь… Луну заволокло небом и, казалось, мир потонул во мгле. Окно в маленькую комнатку замка настеж распахнуто. Холодный ветер треплет занавески и задувает внутрь, заставляя маленького полукотёнка ежиться от холода.
–Братик, закрой, пожалуйста окно, –жалобно просит малыш, поднимая на старшего большие голубые глаза.
– Нет, – холодный голос не терпит возражений. И снова молчание. Фритти не может понять происходящего. Старший брат снова пришёл к нему, отбросил одеяло и лёг рядом. Он снова открыл окно, заставляя маленького Фритти прижиматься к нему в поисках тепла. Он иногда, сам не зная зачем, вытягивает шею и, укнувшись губами и носом в шею старшего, трепетно вдыхает его запах. Лёгкая сорочка чуть ниже бёдер вечно поднимается из-за сквозняка и маленький Фритти краснеет. Рука брата сжимает его ягодицы и иногда поглаживает у основания хвостика. Тогда белоснежный малыш начинает еле заметно дрожать, не зная, зачем брат так делает и почему от этого становиться так хорошо. Он сильнее прижимается к брату и ощущает, как что-то твёрдое, что не является костью, упирается ему в бедро и лишь одежда служит преградой. Брат хрипло дышит и сильнее сжимает его в объятиях. В глазах старшего загораются какие-то странные огоньки, он вдруг из коридора доносится грозный голос Златоперста:
– Рей, почему ты не у себя?!
Вышеупомянутый сразу вскакивает, отталкивая маленькое тельце от себя. Всё что успевает Фритти, это жалобно мяукнуть, а потом на него набрасывают одеяло. Рей быстро закрывает окно и садится на край кровати. В дверях появляется Златоперст и грозно смтрит на спокойного, как удав, Рея.
– Что ты здесь делел? – сухо спрашивает король, но Рей остаётся бесстрастным.
– Фритти позвал меня. Он боиться темноты и попрасил посидеть с ним.
– Это правда? – усталый взгляд в сторону белого малыша, по уши укутанного одеялом. Фритти не умел врать дяде, но это было единственное объяснение тому, зачем брат к нему ходит.
– Да… – выдавил он, отводя глаза. Златоперст уходит, отправив Рея к себе. Уже уходя, старший обернулся и бросил на братика такой взгляд, что Фритти сразу вжался в подушку. Рей презрительно усмехнулся и ушёл. Дверь захлопывается и малыш остаётся один в этой безразличной холодной темноте…

Фритти резко замотал головой, отгоняя воспоминания. Он тяжело дышал. В его сознании всё ещё стоял этот образ.
– Фритти, ты в порядке? – обеспокоенно спросил Меф и видимо уже не в первый раз.
– Да, просто… не обращай внимания! – отмахнулся Фритти, пытаясь сконцентрироваться на происходящем. Меф коротко кивнул и начал поглаживать его спину, опускаясь всё ниже. Коснувшись ягодиц, он услышал сдавленное урчание, невольно вырывающееся из горла разомлевшего блонди. Он выглядел безумно привлекательным. Глаза горели желанием, острые зубки то и дело прикусывали губу, пряди чёлки стекали по переносице, грудь вздымалась, а спина выгибалась от наслаждения. Меф еле сдерживался, чтобы не затрахать это голубоглазое чудо до полусмерти. Он развёл ноги Фритти и уселся меж них. Сначала он долго и вопрашающе смотрел на блонди, но получил лишь взгляд в стиле «и-чё-сидим-кого-ждём». Меф облизал губы и, обхватив бёдра Фритти, легко поцеловал пульсирующую головку. Потом он облизал её и, обхватив губами, начал ласкать языком. Фритти стонал и царапал покрывало. Ему явно было мало той лёгкой ласки, которую дарил Меф и блонди решил немного посамовольничать. Он оперся локтями о кровать и резко толкнулся в жаркий плен Буслаевского рта. Меф подумал, что сейчас умрёт, хотя в такие моменты, как известно, подумать не удаётся. Доступ кислорода прервался, а точнее его прервало «кое-что» немалых габаритов. Меф судорожно сжимал губами основание ствала, дыша носом. Для начала он принялся облизывать твёрдый член и сильно проводить по вздувшимся венкам. Фртти перебирал его волосы, закрыв глаза и отдавшись ощущениям. Было очень приятно, когда Меф начал щекотать уздечку языком, сокращая мышци горла и зажимая головку. Белоснежный полукот горел огнём страсти.
– М-мефоди-ий! – протянул он и наконец позволил удовольствию вырваться из него. Весь чёрно-белый мир окрасился в яркие краски. По телу носились сладкие судороги оргазма, заставляя Фритти производить громкие похотливые крики. Этот момент длился вечность, пока ему на смену не пришла усталость. Совершенно опустошённый, Фритти повалился на кровать, тяжело дыша и позволяя Мефу слизывать его семя. Неожиданно он вспомнил, что друг ещё не удовлетворился и расслабляться не стоит. Меф навис над ним и заглянул в глаза. Фритти чуть не вскрикнул от такого количества желания, таящегося в его взгляде. Буслаев тоже немного устал и блонди первый это понял. Он окончательно снял с Мефа штаны и зашвырнул вдаль нижнее бельё. Он широко раздвинул ноги и, обхватив сочащийся смазкой член друга, направил его на свой анал. Меф понял намёк и осторожно прижался к разгорячённой дырочке. Фритти застонал, изнемогая от нетерпения. Он снова начал возбуждаться и теперь это было сильно видно. Меф тихо охнул и начал медленно входить. Белый полукот завыл от болезненного удовольствие. Колечко мускул сильно растянулось, впуская горячий предмет. Его тело охватило чувства заполненности в самом заветном уголке. Когда Меф начал двигаться в нём, Фритти не сдержал крика боли, но потом, когда угол проникновения изменился, пришло удовольствие. Блонди не сдерживал громких стонов, пробуя на вкус этот коктейль боли и наслаждения. Меф ускорил темп и теперь всё чаще натыкался на ощутимую точку, заставляя Фритти выгибаться. Его член пульсировал в руке любимого и Меф часто гладил напряжённый орган. Блонди вдруг решил поменять позу и он, даже не предупредив друга, резко поднялся и сел ему на бёдра. Теперь контакт стал ещё плотнее. Меф сначала растерялся, но потом возобновил движения и даже ускорил их.
– А-а-ах! Быстрее! – завыл Фритти, прижимаясь к нему. После этих слов с Буслаева будто сорвали ограничитель и он начал резко входить и выходить на всю длину. Блонди практически скакал на нём, царапая спину Мефа. Они вместе кричали, выли и стонали, не заботясь о соседях. Эта была их ночь и только их песня любви. Меф сделал несколько сильных толчков и они поняли, что не владеют телами. Они выгибались, канув в истому наслаждения. Их оргазм был один на двоих и они были как единое целое. Обессилено рухнув на кровать, они стали облизывать друг другу тела, запачканные удовольствием. Потом Фритти свернулся клубочком, а Меф обвился вокруг него. Под одеялом быстро потеплело и они согрелись.
– А знаешь, я ещё никогда не был так счастлив! – тихо прошептал Фритти, умиротворённо сопя.
– А я никогда ещё не любил тебя так сильно как сейчас! – отозвался Меф, крепко обнимая свою драгоценность. Ему хотелось защитить блонди, спрятать его от всех и быть его единственным любимым. Так они и заснули, забыв обо всём.
И зря парни не заметили, как бесновалась ласка в квартире. Зверёк слышал всё и едко шипел под дверью. Казалось, он даже презрительно фыркнул, услышав признания. Но кому знать, что там творила хитрая ласка в ночь полнолуния?   
¥                           ¥                            ¥
Приветливые лучики солнца устали висеть в небе и решили поглядеть в окна. Один из таких «шпионов» упал на лицо белого полукота. Тот поморщился и махнул шикарным хвостом. Гладкая шерсть Фритти блистала на солнце и переливалась. Полукот решил поразмыслить не открывая глаз. Из ощущений он обнаружил восторг о прошедшем, сильную боль в пятой точке и… тайный страх о том, что всё так и кончится. Почти проснувшись, он открыл глаза и счастливо улыбнулся. Рядом посапывал Меф, зарываясь в одеяло и оставляя Фритти лишь его краешек. Длинные волосы Буслаева растекались по подушке золотистым ручьём. Фритти просто лежал и смотрел на него взглядом, полным нежности. Он прижался к Мефу, как маленький котёнок, и свернулся клубочком, тихо мурча. Мефодий крепко обнял Фритти и поцеловал его в ключицу. Блонди чуть дёрнулся, а потом трепетно и как-то испуганно прошептал:
– Доброе утро…
– Очень доброе… – Меф коснулся губами его шеи – Спасибо, что подарил мне чудесный первый раз…
– Да… – выдохнул блонди, ощущая руки Буслаева на своих бёдрах. Всё обещало кончиться бурным утром, но мобильный телефон никогда не был в фанфиках положительным героем. Сотовый Мефа обиженно запищал с тумбочки и тому пришлось оторваться от Фритти.
– Нда… – задумчиво протянул в трубку он, осматривая вскочившего от неожиданности блонди, который остался совсем без одеяла и густо покраснел. Мысленно Меф уже выбирал позу и представлял всё в мельчайших подробнастях.
Звонила Ирка. Она спросила, как поживает ласка и не надо ли помочь, Меф лишь буркнул что-то отрицательное в стиле «да этого хоря мне и даром не нать и с кормом не нать». Оказывается, беспокоилась не Ирка, а Багров и уже норовил забрать подарочек. В итоге эта парочка довела Мефа до ручки и он рявкнул:
– Да идите все в жо*у! – и выключил мобильный – Вот только друзья могут настолько испортить такое утро, а! Ну что за наглость, а? Они что, нарываются, а?! Да я их!…  прям… это… м-м… – Фритти прижался к раздражённому Буслаеву и легко коснулся его губ мягким пальчиком. Меф тут же притих, вся злость куда-то исчезла. Остался только нежный Фритти, который смотрел на него с таким обожанием, что невольно ялозилось на месте.
– Злюка… – блонди надул губы и потянулся к тумбочке за одеждой. Зад предательски ныл изнутри, вопя о том, что недельку точно надо воздержаться. Почему-то во вчерашнем порыве страсти, он призабыл, что Меф – большой мальчик.
Около часа ушло на более-менее одевание и примерно десять минут на разборки. Фритти вечно стонал, сгибался и, схватившись за зад, упомянал о Мефе самым последним словом. Тот смущённо шаркал ножкой, восхищаясь изощрённой лексикой блонди. Ведь если на вид он не выглядел «учёным» то в русском матерном, как оказалось, был просто асом. Наконец они закончили вечную войну на тему «бяка!-и тебе спасибо!-злюка!-паинька!…-щас кто-то получит!...*чмок*…ладно проехали!» и соизволили выйти из комнаты. То, что они увидели, повергло парней в шок. Все возможные полки обитали на полу, шкав придавливал их, потеряв по дороге всё содержимое. Добрая половина обоев отодраны и изгрызены, гардина со шторами покоиться на подоконнике, а вазочка с цветами в данный момент напоминала просто кучу сами знаете чего, растёкшуюся на полу. На дорогом, когда-то целом стеклянном столе, куча трещин и царапин. Поверхности пришлось пережить падение на себя шкафа и когти хитрого грызуна. И посреди всей этой картины восседала ласка и победно смотрела на вошедших, скаля мелкие зубки. У Фритти затряслись губы, а глаза моментально наполнились слезами. Сначала он стоял, оглядываясь и сопя, но потом не выдержал и громко заплакал, опускаясь на пол. У Мефа от ярости сорвались все ограничители и вид плачущего друга заставил его сорваться с места.
– Ах ты сволочь красноглазая!!! – зарычал он и бросился за мгновенно улепётывающей лаской – Стоять!!! Прибью!!! Скотина!!! – вот какие приличные слова из употреблённых Буслаевым хотя бы можно напечатать, потому что не у каждого бомжа хватит смелости так отменно материться.
Вот так и началось самое счастливое утро Мефа Буслаева…
  ¶                           ¶                            ¶
Спустя полчаса в когда-то чистой и стильной квартите состаялся военный совет. Меф чем только не пытался прибить зверюгу. В ход шли тапки, кружки, вилки… в конце-концов у Мефа от отчаянья снесло башню и он стал носиться по квартире с мечём, снося все более-менее уцелевшие предметы. Однако его интузиазм иссяк сразу после припечатки носом об пол (и надо же было так прицельно споткнуться!). А наглое животное с невообразимым проворством носилось по квартире и не было возможности хотя бы отследить её движения, не говоря уже о поимке. Пока Фритти успокаивал Мефа и залечивал его нос, ласка наконец определилась и уверенно оккупировала «белого друга». К несчастью именно туда приспичило Фритти и теперь он сидел, поджав колени и скуля, что сейчас случится что-то страшное. Однако «фашист» не отзывался и осталось одно – переговоры! Буслаев вздохнул и пошёл к двери. За ней сразу послышалась возня и злобное шипение. Меф остановился и просто спросил:
– Ну что? Что такое?
Шипение.
– Болит что-то?
Фырчание.
– Нет. Скучаешь по воле?
Фырчание.
– А что тогда? Мы плохие хозяева?
Шипение.
– Видимо скверные, раз так… Хочешь есть?
Скрежет коготков.
– Да ладно, не смущайся! Проси о том, что потребуется, хорошо?
Скрежет.
– Выходи! И я тебе дам что-нибудь вкусненькое! – клятвенно пообещал Меф. Зверёк медленно выполз из укрытия и… тут же угодила в когти. Меф поднял зверюгу за шкирку и дал знак Фритти. Тот пулей скользнул в туалет и уже через минуту послышался «ручеёк» и облегчённый вздох. Ласка протестующее фырчала и пыталась вырваться, но Буслаев был непреклонен. Он сунул зверя в коробку и крепко замотал её изолентой. Внутри сразу забилась в испуге ласка. Меф сунул коробку в кладовку, уложил на крышку пылесос и запер дверь на ключ, но потом смиловался и включил в кладовке свет. Мстительное шипение говорило о том, что обманутое животное просто в ярости. Меф показал двери язык и помахал ключём:
– А вот и не открою!
Шипение.
– Фигушки!
Скрежет.
– Ах, больше не будешь?! Не верю!
Шипение.
– И не говори! Как жесток мир!

*
На картинках:
1. Фритти.
2.Меф.
*

Отредактировано Sиeр@ (2010-02-19 13:58:33)