И.САвтор: Aurora Nedelina
Название: «Дурное влияние»
Фандом: «Отцы и дети» (И.С.Тургенев), фильм «Отцы и дети»1984
Пейринг: Базаров/Аркадий
NC-?
Жанр: мини, слеш, стеб
Краткое содержание: Студент и симпатяшка Аркадий Кирсанов возвращается домой в Марьино, а с ним его приятель, нигилист Евгений Базаров, против которого моментально ополчился Аркадиев дядя Павел Петрович, и, как оказалось, не просто так…

- Ну, где же приятель твой? – спрашивал за завтраком Павел Петрович Аркадия, с восторгом наблюдавшего двух ярко-желтых бабочек, кружившихся около беседки, припоминая слова Базарова о том, что таким окрасом обладают лишь самцы, а самочки обычно светлые и бледные.
- Гуляет, стало быть, Евгений любит ранние прогулки…
Беседа как то совсем не клеилась.  Павел Петрович ощутил то самое тонкое явление, что французы именуют deja vu. «Все нервы, бессонница, » - подумал он. Почивал он в ту ночь действительно плохо, виной тому была ночная духота и нервы, полученные в результате очередного спора с Базаровым. Однако выглядел аристократ как всегда безупречно: белоснежный накрахмаленный воротничок контрастировал со строгим пиджаком английского покроя.
   Павел Петрович сидел теперь беспокойно, постукивая по столу ухоженными розовыми ногтями. Сначала недоумевающий, затем недовольный взгляд его был направлен на племянника, который, впрочем, пытался не замечать этого и в ответ лишь ласково и сочувственно улыбался. Аркадий сидел, развязно развалившись на стуле, легкая рубашка его была расстегнута на две пуговицы, на шее – ни платка, ни галстука…
  «Это все господин нигилист ему навязывает!»- думал Павел Петрович, который мечтал как можно скорее прекратить это влияние. Аркадию насчет его «возмутительного и непристойного» внешнего вида он, однако, ничего не сказал: он был раздражен и выжидал удобного момента чтобы, как ему казалось, расставить все по местам; он, бедный, и не подозревал, что за него давно уже все расставлено.

  Дверь на веранду открылась, и из дома вышел Базаров в сопровождении Николая Петровича. Аркадий вскочил и тут же снова сел.
- Здравствуй, папаша, - промолвил он, - Евгений, так ты все это время не выходил из дома?! А мы с дядюшкой думали…
- Да помилуй, пока ты спал…- начал было Базаров, но договорить ему не дали. Павел Петрович терпеть больше был не в силах: Базаров, похоже, пытался оскорбить его, даже не пожелав ему доброго утра. Аристократ вдруг резко перебил своего врага и, обернувшись к Аркадию, промолвил: - Позволь заметить тебе, что дядюшка твой все утро думал над …над эфтою твоею выходкою! И я, с вашего разрешения, господа, буду иметь честь сказать, что такой вид за завтраком неуместен!
- Брат ведь дело говорит, Аркаша, - решил увещевать сына Николай Петрович, который все это время сидел молча, и лишь украдкою скорбно поглядывал на Аркадия.
  Базаров между тем сидел угрюмо, налегал на чай со сливками и вкусную Фенечкину выпечку и с презрительной усмешкою наблюдал происходящую беседу. Ему было любопытно поведение юного Кирсанова. Аркадий впервые вел себя настолько развязно, и Базаров начинал было думать, что его самого это радует, однако он был уверен, что долго против дядюшкиных принсипов ученик его не продержится.
- Подумай же, насколько ты теряешь свое достоинство, попираешь ногами все общепринятые нормы! – восклицал Павел Петрович. Аркадий, улыбаясь, потянулся.
- Право, дядюшка, так жарко нынче!.. Кроме того мы, нигилисты, не признаем авторитеты и всякие нормы!
- Всякие!? – вскричал Павел Петрович, - Нет, это невыносимо! А ведь это все ваше влияние, батюшка Евгений Васильич, да, именно ваше! Посмотрите, чему вы мальчишку учите! Да он же с вас пример берет!
  На этих словах Аркадий скрестил руки и нахмурился.
- Да это все же лучше, чем в зной сидеть в пиджаке, а спать в бабской сорочке, - спокойно ответил Базаров. Павел Петрович закрыл глаза и запрокинул голову, а Николай Петрович побледнел, будучи не в силах понять, как это Аркаша спит со своим старшим приятелем без сорочки вовсе.
  Аркадий тем временем узрел в Базарове поддержку и защиту, поэтому подошел сзади к нему, положил на плечо его руку и выпрямился.
- Мы, нигилисты, не признаем авторитеты, мы признаем лишь мнение Евгения, ну и собственное! И то, например, что нынче жарко! – и Аркадий расстегнул третью пуговицу рубашки (ему было очень приятно, что слова его и поступок, их сопровождавший, были столь решительны и демонстративны).
«Эге, - смекнул Базаров, - хорошо тебе медведя в окно дразнить.» Впрочем, несмотря на то, что слова Аркадия были Базарову не особенно по душе, он решил, что в обиду старичкам-романтикам своего юного ученика не даст. Однако возникали опасения, что для демонстрации нигилистических воззрений Аркадий сейчас вовсе разденется.
- Пошли, Аркадий, я покажу тебе, как размножаются личинки в навозе, - промолвил Базаров, поднимаясь из-за стола, - до свидания, господа.
И оба молодых человека удалились, оставив братьев Кирсановых в ошарашенном и обеспокоенном состоянии.

После завтрака Базаров с Аркадием отправились не в навозе копошиться, а, по обыкновению, к пруду. Базаров пытался было высмеять Аркадиеву выходку, но юноша даже ни разу не улыбнулся.
- Надо же, какие мы гордые, - заметил Базаров, который начал чувствовать раздражение от неудачных шуток.
«И, право, как можно над тем смеяться, что сам одобряешь?» - думал Аркадий между тем.
- Помилуй, Евгений, ты сам говорил, что быть нигилистом – это прежде всего не признавать мнения других! И ты говорил, что если я появлюсь к завтраку в расстегнутой рубашке, то дядюшка мой wird geschockt, и это будет мой шаг вперед, а теперь смеешься, - печально промолвил Аркадий, щуря глаза от солнца, однако это к нему шло.
- Ну, полно тебе обижаться, неженка, - сказал Базаров, не сводя с него пристального взгляда, - однако верно ты сказал, зной нынче нестерпимый, и не дурно искупаться!
  Приятели вошли в завешенную купальню и принялись раздеваться. Базаров закончил это дело первым и начал помогать Аркадию.
- Евгений, право, перестань! – говорил Аркадий, слабо пытаясь оттолкнуть своего учителя, - что же подумают папаша и дядюшка, если узнают!
  Руки Базарова тем временем шарили по всему телу юноши.
- А ты не говори им, они и не узнают. Или можешь объявить это сегодня за ужином – это будет твой следующий шаг…  Ха, то-то будет лицо у твоего дядюшки, когда он узнает, к чему привело мое «дурное», как он изволит выражаться, влияние!
- Помилуй, Евгений, я никогда не смогу этого сделать!
- Почему же? Аркадий, неужели ты придаешь значение такой ерунде, как мнение других о тебе?
- Не в этом дело, мне папаши жаль, его нервов…Ведь он любит меня, и я его люблю.
Глаза Базарова загорелись, он прижал ученика к деревянной стене и зашептал: - Боишься ты, вот и все тут. Однако ты прав, признаваться им во всем нет надобности, не догадаются – даже лучше будет…Впрочем, дядюшка твой наверняка уже что-то подозревает, недаром он с тебя глаз не спускает. Неспроста это, похоже, он крепко в тебя влюблен!
- Евгений, это, право, невыносимо! – с жаром воскликнул Аркадий. Он все же освободился от базаровских рук, нырнул в воду и поплыл на середину пруда.
- Что-то ты по-собачьи гребешь, – заметил с усмешкою Базаров, за несколько мощных движений оказываясь подле Аркадия и обнимая под водой его. Юный Кирсанов принялся барахтаться, в страхе утонуть, а Базаров между тем продолжал: - Я сразу заметил, что дядюшка твой – женоненавистник, и это всем подтверждается.
- Ты не прав вовсе, Евгений, - сказал Аркадий, и вкратце рассказал приятелю печальную историю Павла Петровича.
- Теперь ты видишь, что он несчастный человек и презирать его грешно!
Тут раздался всплеск, слишком громкий, чтобы принадлежать какой-нибудь лягушке. Приятели оборотили лица к берегу и заметили сразу виновника странного звука. Это был охотничий пес Кирсановых, черный спаниель по кличке Степка, который, виляя хвостом и высунув от нестерпимой жары язык, стоял теперь на подмостках купальни, видимо, мечтая окунуться в прохладную воду и порезвиться там со своим озорным хозяином. Пытаясь привлечь к себе внимание, пес умудрился скинуть в воду всю одежду молодых людей, которая плавала еще под деревянным настилом, а обувь, наверняка, была уже на дне.

Громко бранясь, Базаров выбрался на берег и принялся натягивать мокрую и грязную одежку.
- Полно, Евгений, он же не понимает ничего, он же собака – животное! Не худо бы сейчас в дом пойти, переодеться…Только бы папаша или дядюшка не попались на пути, не знаю даже, что скажу им.
Базаров окинул себя и Аркадия взглядом и усмехнулся - оба были перепачканы глиною, ряской и землей.
- Нечего говорить, мы же предупредили их, что навозных личинок смотреть идем!

   Час спустя Аркадий лежал на диване в своей комнате и пытался разобраться в думах, переполнявших его, чтоб думать их по порядку, а не все сразу. Думал он о Петербурге, о веселой активной жизни молодого человека, о балах и прогулках по прекрасным улицам; о преобразованиях, в которых нуждалось имение отца его, о бедных крестьянах, о плуте-приказчике; о добром папаше, который все делал только для того, чтоб ничем не стеснить сына; думал он о Базарове и о том, что происходит между ними…Когда же зной совсем разморил Аркадия, он решил больше ни о чем не думать и закрыл глаза. Но тут дверь тихо открылась, и в комнату вошел Базаров, который тут же разлегся  на диване рядом с Аркадием.
- Запирается ли дверь в твоей комнате? – спросил он.
- Да, но в щелку все видно и слышно, что происходит, - промолвил Аркадий, не открывая глаза, - хотя другого варианта не найти, твоя дверь не запирается вовсе.
- Что ж, ты понимаешь с полуслова, меня это радует.
Ветерок легонько и тихо поднимал кисейные занавески, весь мир, казалось, замер и уснул от нестерпимого полуденного зноя. Тишину прерывало лишь тихое жужжанье мух да трещанье кузнечиков на улице. Некоторое время приятели лежали молча, и Аркадий сам начал засыпать. Вдруг Базаров пнул его локтем в бок.
- Надо полагать, ты спать собрался, - сухо заметил он, - ну, а ночью то что будешь делать?
- Я думал, ночью мы можем…
- Помилуй, Аркадий Николаевич, нынче утром ты сам говорил, что батюшкиных нервов жалеешь! Здесь, в этом доме такая слышимость замечательная, да к тому же при одном лишь шаге все полы и кровати скрипят так, что страх берет.
- Тебя то, и страх?!
- Хорош спать! – промолвил Базаров, - да только я не за тем к тебе пришел, чтоб храп твой слушать, да мух отгонять.
- Ну, полно, Евгений Васильич, я не храплю вовсе!
  Базаров подошел молча к двери и запер ее на ключ, заткнув при этом пробкою небольшую дырочку на уровне глаз, проковырянную Павлом Петровичем для подглядывания за племянником.
- Разденься, Аркадий, - велел он, стягивая с себя по пути рубаху со штанами.
  Аркадий привстал, протер глаза и тут же изумленно распахнул их, глядя на прекрасное сильное тело стоящего прямо перед ним обнаженного мужчины, и стал быстро стягивать с себя одежду. Спать ему сразу же расхотелось.
  Тут же последовал ряд приказаний: - Ляг. Раздвинь ноги. Расслабься. Дышать не забывай.
  Когда Базаров резко вошел в его тело, Аркадий почувствовал сильную боль, которая, однако, постепенно сменилась наслаждением. Он лежал, запрокинув голову, волосы его разметались по подушке, а лицо залил стыдливый румянец. Базаров же был похож на какого-то хищного зверя: глаза его блестели, из груди вырывалось хриплое дыханье. Тела обоих партнеров покрылись капельками пота. Базаров все увеличивал скорость и силу своих движений, Аркадий не мог больше сдержать стонов, которых сам стыдился…
  Юноша кончил первым. Базаров медленно сполз с разгоряченного тела Аркадия, на лице которого осталась усталая и удовлетворенная улыбка, и тихо лег подле него, укрыв их обоих легкой простынью.
- А, право, красивую сказку придумали эти ..романтики,- промолвил шепотом Базаров. Аркадий открыл глаза, но лицо его приятеля было уткнуто в подушку. «О чем ты?» - хотел было он спросить, да только сил на это вовсе не осталось….

  К вечеру жара начала понемногу спадать, и Фенечка с Дуняшей и маленьким Митей вышла в беседку плести букеты. Между тем по саду пробирался, согнувшись, Базаров, разглядывая внимательно всякую былинку и собирая различных насекомых в жестяной коробок из-под табаку, которым он с зимы травил Аркадия, чтобы их под микроскопом как следует изучить. Заглянув в беседку, он не мог отказать себе в удовольствии зайти в нее и поприветствовать дам.
- Здравствуйте-с, - проговорила Фенечка, опустив взор. Прохладный ветерок покачивал голубенький платок, спадавший на ее белые плечи.
-Добрый вечер…Что это вы здесь делаете, букеты плетете?
-Да-с, к чаю. Николай Петрович такие цветочки любят, львинки да васильки.
- А в естествологии Antirrhínum и Centaurea cyanus, так если по-латыни говорить. А позвольте узнать, как ваше самочувствие?
  Фенечка закраснелась вся, застыдилась, но ответить ничего не успела. Раздался шорох и на пороге беседки показался Павел Петрович. Он смерил Базарова презрительным и враждебным взглядом, на что тот лишь угрюмо глянул исподлобья. У Павла Петровича засвербила вдруг ляжка, будто пулька какая-нибудь уже намеревалась в сие место его ранить. Однако виду аристократ не подал, и, поклонившись и проговорив уныло: «Вы здесь.. », покинул беседку, но не ушел, а принялся вкруг нее расхаживать.
«Ну, сторожит видать,»-решил Базаров, а потому поднялся и поклонился Фенечке.
-Простите-с, мне пора,- промолвил он.
- Куда же вы? – проговорила Фенечка, - впрочем, сейчас уже чай подадут кушать, мы вас ждем-с.
  Она опустила глаза и вся зарделась, что к ней очень шло, и не спросила даже об Аркадии, хоть и намеревалась спросить, ведь решался уж вопрос о браке её с Николаем Петровичем, и она не знала еще, следует ли считать Аркадия теперь и её сыном.
- За приглашение благодарю, к чаю будем, - последовал ответ Базарова, который, взглянув напоследок на пухлое Фенечкино плечо, поднялся и вышел.
  Аркадия застал он на крыльце, играющего со Степкой. Он пытался научить его прыгать через ступени, впрочем, тщетно: бедного пса от жары вовсе развезло, прыгать он не собирался, а лежал, вывалив язык, и помахивал слегка хвостом, глядя с любовию и преданностью в глаза Аркадию, не понимая, чего же все-таки хочет от него хозяин.
- Пошли уже, нас там к чаю звали, - промолвил Базаров,- а не то погоди, пса этого для опытов взять можно, всеж таки понятней будет, нежели лягушку резать…
- И не думай вовсе! -  воскликнул с жаром Аркадий, вскакивая перед приятелем и загораживая собою Степку, - помилуй, Евгений, как ты можешь даже говорить такое, ты ведь знаешь, что я никогда сие не допущу!
- Надо же, какие мы грозные! Видать, славно я тебя нынче отодрал?
  Краска мгновенно залила щеки юноши, а Базаров расхохотался.

   Фенечка к чаю не появилось, хоть и обещала, от жары с ней сделалось худо, поэтому остались наши герои вчетвером. Вопреки обычному, схваток между Базаровым и Павлом Петровичем не было вовсе, если не считать нескольких неприязненных взглядов. Впрочем, Базаров смотрел больше в свою чашку, а Аркадий смотрел на Базарова, и сие не укрылось от глаз Павла Петровича. Говорил за чаем лишь Николай Петрович, который, однако, вскоре замялся и умолк, поскольку брат и сын его, поддерживавшие обыкновенно беседу, теперь не произнесли ни слова, если не считать нескольких «а» и «эгхм», которые промолвил Павел Петрович с видом человека, находящегося вовсе не на земле и говорящего сие лишь ради того, чтоб сделать вид, будто он слушал, о чем идет речь.
  Повисло напряженное молчанье, и слышно было лишь жужжание мух да звон ложечки, которой невозмутимо помешивал чай Базаров. Прокофьич, стоявший подле стола, пробормотал, что, мол, прощелыга портит и вид, и аппетит, и как это вовсе таких за стол пускать можно?
  Павел  Петрович переводил свой взгляд то на Базарова, то на племянника своего, который с нежностию смотрел на наставника. «Надо прекратить…Нельзя было допустить…» - проносилось в его голове. Не выдержав сей напряженной тишины, Николай Петрович закашлялся, извинился и вышел из-за стола: он пошел к Фенечке, узнать её самочувствие, и, намереваясь в случае чего обратиться к лекарю-нигилисту за помощью. Павел Петрович встал и взглянул на племянника.
- Аркадий, - скорбно и тихо промолвил он,- я должен поговорить с тобою. Жду тебя в моем кабинете.
  Аристократ направился в дом, Аркадий, коснувшись украдкою плеча Базарова, последовал за ним, оставив приятеля одного.
- Я ненадолго, Евгений,- виновато шепнул он напоследок, - ума не приложу, что он от меня хочет?
Презрительная усмешка скривила тонкие губы Базарова. Он направился в горницу, где застал Петра, слугу Кирсановых.
- Готовь лошадей, брат, - промолвил он, - да поживее.
- Неужто отправляетесь? – изумился и даже огорчился слуга, поправляя разноцветные напомаженные волосы, косой челкою спадавшие на лицо, да теребя бирюзовую сережку в ухе, покусывая при этом губы, - и молодой барин с вами?
- Да, и Аркадий со мной,- промолвил Базаров, подумав между тем, что слуга Кирсановых и впрямь усовершенствованный, причем во всех смыслах, и Павлу Петровичу под стать и что Марьино – именье вовсе извращенское.

-Скажи мне, Аркадий, - говорил Павел Петрович тем временем, сидя за столом у себя в кабинете,- променял ли бы ты достоинство свое на низость и бесчестие?
- Помилуйте, дядюшка, никогда!- промолвил Аркадий, не понимая, к чему дядюшка его клонит, и не подозревая вовсе, что дядюшка его своим тонким красивым пальцем с длинным розовым ногтем аккуратно выдавил затычку из дырочки в стене и вдоволь на забавы племянничка с Базаровым насмотрелся.
-Даже если бы тебе бесчестие сие кто-нибудь…да хотя бы господин сей, что сейчас сидел подле тебя, навязал?
  Аркадий похолодел.
-Помилуйте, дядюшка, да Евгений мне и не навязывает ничего вовсе! Что ж это вы меня, допрашиваете что ли?
  Павел Петрович печально вздохнул и приблизился к Аркадию, взяв его за руку, и, кажется, ненароком коснувшись его колена.
-А ведь я все видел, Аркадий,- тихо промолвил он. Тут выяснилось, что Павел Петрович, при всей его степенности и достоинстве обладает способностью энергетического вампиризма, то есть может вывести из спокойного состояния и морально подавить любого, кто, разумеется, был его слабее; с Базаровым справиться он не мог.
  Аркадий вскочил – он догадался, о чем дядюшка его изволит говорить. Сердце в нем колотилось, вся душа трепетала, и более всего хотелось ему, чтоб наставник его был сейчас с ним, но это было невозможно.
- Я нигилист! – воскликнул с жаром юный Кирсанов, - и я отрицаю…эти устаревшие предрассудки! То, что вы изволили именовать бесчестием – вовсе не бесчестие! Это наш выбор, (на этих словах Аркадий приложил руку к сердцу) мы так хотим и мы будем сие делать! Мы любое мнение и принципы вовсе не признаем: мы вздор отрицаем, а с путными вещами соглашаемся! А вы сейчас имели честь вздор сказать, вот!
  Произнеся горячо, но скоро и беспрерывно всю эту речь, Аркадий трепетом и даже тайным удовольствием почувствовал, что впервые всерьез отстаивает свой образ мыслей (это сочетание слов особо нравилось ему), нигилизм и все то, чему его научил Базаров, и что от поведения его теперь зависит, может статься, даже и его судьба! И впервые решение принимал Аркадий, а не Базаров, вот что главное. Юноша даже покраснел от волнения.
- Прощайте, дядюшка, меня Евгений ждет, - проговорил он, будучи не в силах терпеть долее унылое и бесконечное пиление и долбление Павла Петровича, прерываемое отчаянными скорбными воплями, увещеваниями и призывами опомниться. Не оглядываясь, Аркадий выскочил из комнаты и сбежал вниз по лестнице.
Павел Петрович закрыл глаза и запрокинул голову, а после протер виски платком, смоченным в одеколоне. Юный и невинный племянничек был лакомым кусочком не только для него, он готов был сие признать, но отдавать его без бою какому-то лекаришке не хотелось.
-Что ж, - подумал Павел Петрович,- нигилист сей все-таки моложе меня и, надо полагать, в деле этом преуспел.
- Аркадий стал дерзок,- прошептал аристократ,- и эфто не иначе как господина нигилиста дурное влияние. Впрочем, ему казалось, что некоторая дерзость Аркадию вполне пристала…Павел Петрович разлегся на диване, чувствуя сильное разлитие желчи, мучившее его по временам, и раздражение, да и кому по душе сознавать, что уж не те лета его…Однако совсем сдаваться он пока не собирался: он надеялся, что племянник его одумается еще.

На крыльце с трубкою в зубах стоял Базаров, поглядывая на пыльный двор, на котором кроме цыплят и Степки, гонявшего их, никого больше не было. Из дома доносились отрывками слова беседы Павла Петровича с Аркадием. А вскоре послышались шаги, и Николай Петрович появился на крыльце.
- Как же это вы, любезный Евгений Васильич, лошадей закладывать велите, неужто вы нас покидаете? – торопливо и смущенно проговорил он, и сразу же вслед за этим на крыльцо выбежал Аркадий.
- Папаша!- вскричал он, порываясь броситься к отцу, но Базаров удержал его и сделал жест, призывающий к молчанию.
- К отцу уезжаю, Николай Петрович, - задумчиво проговорил он, вытряхивая пепел из трубки, - и Аркашу вашего, пожалуй, с собой беру…
- Евгений!- возопил Аркадий, готовясь уже броситься на шею наставнику своему, который между прочим имя его впервые так произнес, да Базаров снова отстранил его.
- Но как же это,- пробормотал несчастный Николай Петрович, пытаясь осознать услышанное и в сие поверить, - так вот неожиданно…и Аркаша…я то на него и насмотреться толком не успел…
Тут Аркадию удалось все же подбежать к отцу и кинуться в его объятия. Базаров глянул на это с неудовольствием и промолвил угрюмо:
- Ваш брат вам все объяснит, да еще и с подробностями, а нам пора уж, вон и лошади заложены…Да что это вы, я ж не навсегда его забираю,- проворчал он, приметив, что Аркадий уже отошел от отца и теперь размазывал слезы по лицу своему.
-Помилуй, Аркадий, ну ты то чего спектакль разыгрываешь?
-Жаль папаши,- был ответ.
-Ну полно,неженка, говорят тебе - не навсегда.Недельки две поживем, порезвимся-и баста.Сеновал у нас знаешь какой мягкий, да и подглядывать никто вовсе не станет, а Павел Петрович покамест успокоится, он теперь, надо полагать, рвет и мечет.
-Позвольте вам заметить,ведь я вас понимаю,как никто другой,- раздались вдруг с лестницы слова Павла Петровича,вызвавшие­ у Аркадия изображение крайнего удивления на лице,- но Аркадий,заз уж ты,хм... изъявляешь желание быть с мужчинами...изволь,­но начинать сие надо было не с эфтим...а непременно с достойным человеком,который изволит уважать принсипы...-и пошло поехало.Базаров расхохотался,Павел петрович оскорбился.
- Ба,так вот и думал, что дядюшка твой на тебя уже планы имеет!Я ж говорил...надо было спорить на что-нибудь,жаль не догадался,-проворча­л он,-садись же в тарантас,Аркадий,да­ не кисни - ты же нигилист!
А сам подумал, что из всех так называемых его последователей,Арка­дия нигилистом назвать можно менее всех,с его то романтической и тонкой натурою,постоянными­ всплесками чувств, любовью к природе и искусству,которые Аркадий изо всех сил своих должен был отрицать, и сделать нигилиста из него означало его переломить и скроить из него что-нибудь по собственному образцу: да только герой наш сего вовсе не желал, он давно пришел к выводу, что Аркадий по душе ему именно такой, каков он есть.
-Погодите минутку, стойте!- раздался вдруг звонкий мелодичный голосок, и на крыльцо выбежала Фенечка.Темные волосы ее растрепались под косынкою,белая грудь вздымалась, а по щекам разлился стыдливый румянец.В руках своих она держала небольшой сверток,который протягивала Аркадию.
-Николай Петрович,-проговори­ла она,-я вот Евгению Васильичу..и Аркадию Николаичу пирожков напекла в дорогу...с кружовником!Можно-с­?
-Можно конечно,-приговарив­ал Николай Петрович,протягивая­ сверток сыну.
-Папаша!Федосья Николаевна!-промолв­ил,вскакивая Аркадий.
-Сиди уже,- подхватил Базаров,который от сих разговоров,а скорее восклицаний начал уже чувствовать головную боль,и перепугался теперь,что если Аркадий вылезет из тарантаса,то трогательное сие прощание продлится возможно до ночи,-До свидания господа...пошел,-кр­икнул он мужичку,сидящему на козлах,который почесывал бородку и глядел на облака.

Тарантас наконец-то выехал за ворота, куры в ужасе разбежались,а вослед выскочил с лаем Степка.Аркадий обернулся и увидел удаляющуюся усадьбу и три фигурки на крыльце:Павел Петрович,наклонивши­й уныло свой гибкий стан и засунувший руки в карманы панталон,да Николай Петрович с Фенечкой, которые стояли,обнявшись,и махали вослед уезжающему экипажу.Аркадий скис.
-Чего это ты,брат,пригорюнилс­я?-полюбопытствовал Базаров,который по мере удаления их от Марьина становился все довольнее.Аркадий не отвечал.
-На вот,пирожка попробуй...Федосья Николаевна знатные пирожки печет!
-Знаешь,о чем я думаю,-промолвил задумчиво Аркадий,-о том,что раз уж задумали сбежать,то делать сие надо без предупреждения.
-Помилуй,душа моя,да неужто ты умнеть начал?
-...вот только как с папашей быть,ведь он за меня волнуется!
-Правильно делает,об этом уж нечего говорить,да только в другой раз я спектакль сей глядеть не собираюсь.
Аркадий глянул искоса на приятеля своего,однако выражение лица его не увидел-оно было закрыто шляпой.
-Ты во всем осуждаешь меня,Евгений,видать­ и впредь будешь сие говорить?-печально промолвил он.
-Ну полно,да только прав я,-с усмешкой отвечал Базаров.
Последующие десять верст приятели не обмолвились ни словом,лишь только взглядами и жестами,да прикосновениями.Рук­и Базарова начали постепенно залезать Аркадию под рубашку,затем и ниже.Юноша закрыл глаза и откинулся на сидении,предвкушая веселую поездку.

Стало совсем темно,когда приятели наши достигли деревеньки Базарова.Аркадий дремал уже на плече у друга своего,который и сам за время пути очень устал;особенно искусно приходилось действовать Базарову теперь,потому что в открытом тарантасе все видно было,впрочем,кучер их ни разу не обернулся,а по пути никого вовсе не встретилось,и молодые люди в сей раз времени зря не теряли.
-Аркадий,-промолвил­ Базаров,-продирай глаза-приехали!
-Красиво здесь,тихо так...-сонно проговорил Аркадий,вылезая из тарантаса и озираясь кругом,-цветами пахнет,да скошенной травою.
Базаров поморщился:-Ты,верн­о,Аркадий,вздор сей нарочно произнес,али спишь на ходу?
-Право,Евгений...-н­ачал было Аркадий,но не успел договорить,потому что залаяли собаки и в сей момен на крылечке завиделась невысокая фигурка.
-Батюшки мои!-раздался возглас,-Енюша наш приехал!
Вслед за Ариной Власьевной из дома выбежал и отец Базарова Василий Иваныч,и далее последовали лобызания и объятия, и по лицу приятеля своего заметил Аркадий,что тому и хоть и радостно было увидеться с родителями, но и неловко, что случалось с ним крайне редко.Арина Власьевна собралась было накрывать на стол, да Базаров остановил ее твердым жестом, дескать мы с Аркадием устали и спать хотим,и не головны вовсе.
-Как же,Енюша,ты и борща не попробуешь вовсе? А приятель твой?
Арина Власьевна перевела взор свой на Аркадия, который имел несчастие в сей момент особенно широко и долго зевнуть, чем опроверг надежды родителей Базарова накормить получше и обо всем распросить нежданных, но дорогих гостей.
-Мы спать пойдем,-повторил Базаров, да Арина Власьевна сокрушаться начала, что не знала даже об их приезде, и комната ни одна не готова, и Енюше дорогому с товарищем его в предбаннике только расположиться можно.
-Не беда вовсе,-сказал Базаров, наклоняясь неожиданно и целуя старушку в щеку. Сие Аркадия не только удивило: он с грустью глянул на это, думая при том, что если бы его матушка жива была, то он бы кинулся ей на шею и расцеловал бы ее.
Аркадий с Базаровым отправились вскоре в предбанник, где было в самом деле не дурно, а для отдыха в летнюю ночь лучше места и вовсе не найти. Там было прохладнее, нежели в доме, комаров было в меру, пахло ромашкою и мятой, и другими травами, в щели где-то играл на своей скрипочке сверчок, приводя Аркадия в романтический настрой, да громкий хор лягушек доносился снаружи, в свою очередь рождая в Базарове мысли о предстоящей работе и опытах. Под потолком висели еще в коконах своих гигантские пауки, да в темноте Аркадий их не увидел, а потому и не возопил.
Оба молодых человека скоро уснули, родители Базарова, напротив, долго ворочались и шептались.
-Да как вырос то Енюшенька наш!-вздыхала все Арина Власьевна, крестясь перед лампадою.
И в Марьино в ту ночь братья Кирсановы не могли долго сомкнуть глаз своих.
Поутру упал солнечный зайчик на лицо спящего Аркадия, и тот открыл газа. Глянув с опаскою на потолок, юноша подошел к окну и увидел на улице Василия Иваныча с лопатою, который грозил ею дворовой девке, дескать, не досмотрела и сливки к столу теплые подала. Заметив Аркадия, старик махнул лопатой и ему. Юный Кирсанов выскочил из предбанника и направился к отцу Базарова.
-Точно Парис,Парис!-восхит­ился вполголоса Василий Иваныч,-Ну как вам мой Евгений?-с гордостию спросил он подошедшего Аркадия.
-Евгений...он замечательнейший человек из всех, кого я когда-либо встречал! Он умный, честный..
-Ну я имею в виду,как вы с ним?
-Вы хотите знать, как мы с ним познакомились?
-Да, и вообще...
"Что же это?-подумалось Аркадию,-неужто ему все известно?" Впрочем, ответить ничего он не успел, потому что из сада к ним вышел Базаров с мокрыми от росы сапогами и каким-то растением в руках, высохшими листочками которого набивал он свою трубку.
- Ну вылитый Гиацинт!-не сдержал возгласа своего старик,-и так вы вместе смотритесь! Занял я приятеля твоего, Евгений, а впрочем..пойду теперь распоряжусь насчет завтрака.
-Ах, Евгений!-воскликнул­ Аркадий,- да ведь отец твой - добрейшей души человек! И так он тебя любит и тобою гордится!
Базаров усмехнулся.
-Отец мой славный малый, а на штучки эти его ты вниманья особо не обращай: меру он знает, да ведь охота и старику потешиться.
-О каких таких штучках ты изволишь говорить?!
-Ну там,поцелует в плечико, пощекочет под мышечкой...мое дело предупредить, да с сим извращенцем Павлом Петровичем у него ничего вовсе нет схожего,-прибавил Базаров, спотыкаясь на ровном месте.Аркадий придержал его.
-Помилуй, Евгений, ты лучше бы под ноги глядел, чем дядюшку моего осуждать!-с жаром промолвил он,на что Базаров лишь снисходительно фыркнул. Молодые люди отправились к завтраку.
За завтраком Базаров с Аркадием налегали более всего на красное вино, да и нельзя было на него не налегать. За вином сим посылал Василий Иванович слугу в город, но ьольшей частию гнал его сам из прекрасного винограда, росшего в саду, и не обходилось, видать, без чудодейственного растения с грядок на заднем дворе, которое использовалось широко в житейских и духовных целях, а пуще всего для изготовления напитков и настоек, курения, да и в медицине тож. Василию Ивановичу хотелось очень, чтоб вино сие кто-то непременно употребил, поэтому он разлил его по всем имеющимся на столе бокалам и стаканам, капнул даже и в чай, и в некоторые блюдца, так что Аркадий,мечтая взять варенья, пару раз в него влез.
-Вы,диоскуры, решите, надо полагать, что старик из ума выжил, раз вино подает за завтраком, - промолвил Василий Иванович,- хоть оно так и не принято, да попробовать вы все ж должны.
- Оно и хорошо, что не принято, мы авторитетов никаких не признаем, уж много раз говорил, - молвил с набитым ртом Базаров. От Аркадия не укрылось то, что в родительском имении приятель его его вел себя более распущенно, даже как-то искренней и естественней, таким Аркадий своего друга еще не видел, а потому не сводил с него глаз, как, впрочем и Арина Власьевна, которая за завтраком лишь молча вздыхала, робея перед сыном, а губы ее шептали дорогое имя. Василий Иванович также глянул на сына, прищурив хитрый глаз. Заметив такое количество взоров на себе, Базаров хмыкнул, встал из-за стола и объявил, что отправится теперь показывать Аркадию окрестности.
- И непременно покажи юному другу своему наши грядки!-промолвил с гордостию Василий Иванович,- таких ни у кого в нашей губернии нету!
-Спасибо вам за вкусные сливки, а пуще за доброту и заботу...- начал было Аркадий, да Базаров уволок его за локоть; он терпеть не мог театральных сцен, пусть даже и искренних - от них вяли его уши, и лапша имела честь на них висеть.

Взгляни, Аркадий.- молвил Базаров, когда приятели наши проходили мимо озера, - сия осина была в детстве для меня особым деревом, я думал, что она волшебная...Не было ни дня, когда бы я не упал бы с нее и не набил шишак.
Аркадий глянул не без уважения на друга своего, а верней на его крепкий высокий лоб.
"В романтику ударился мой Евгений, в воспоминанья, а ведь сам отрицал!- и умилился,и удивился Аркадий,-что за вино у Василия Ивановича - диво дивное творит!" И юноша молча ступал за наставником, боясь спугнуть сей волшебный миг, и лишь безмолвно кивал.
-...а в яме сей игрался я каждый день, (Аркадий, глянув в яму, узрел на дне ее обглоданные кости, и стало ему Базарова жаль) затем уж принялся изучать почву, личинок всяких...На вот личинку!-воскликнул­ Базаров вдруг, протягивая пустую руку к самому лицу Аркадия, который отпрыгнул было, да нахмурился и скрестил руки на груди.
- Евгений, что это, право за...
-Да ты, душа моя, видать, нынче не в духе. А я червей и есть пробовал,- кинул вдруг Базаров небрежно.
Тут с Аркадием сделалось дурно, и он поспешил отойти в кусты, впрочем, Базаров последовал за ним как ни в чем не бывало, вопрошая с невозмутимым лицом:
- Помилуй,размазня ты, да только нашему брату и не такое есть приходилось. Что если б ты оказался где-нибудь, где нет никого: там тебе ни чаю, ни кофею, ни булочек не будет вовсе, тогда чем-то тебе придется питаться?
-На необитаемый остров попадают только лишь в романах, а это вздор,-заявил Аркадий, встряхивая волосами.
-И не обязательно вовсе остров...Не буде там ни расчески, ни зеркальца, ни мыла...-Базаров безнадежно махнул рукою,-ты, Аркадий, барич изнеженный, пропадешь сразу.
- Значит не выйдет там и побриться...
-Помилуй,брат, не выйдет вовсе!
-...так что я отращу себе бакенбарды, как у тебя! - сделал радостный вывод Аркадий и просиял. Базаров едва за голову не схватился.
-О чем ты думать изволишь, Аркадий, и о чем я тебе толкую? Вон наша главная примечательность,- заметил вдруг Базаров, указывая на вороха душистого сена.

Теги: Отцы и дети, слеш, Базаров/Аркадий,И.С.Тургенев

Отредактировано Aurora Nedelina (2011-02-26 21:16:31)